28/09/2012
Всегда мечтала испытать это - когда тебя везут на каталке по коридору больницы, рядом бежит врач и кто-то из знакомых, а ты, тем временем, считаешь лампы на потолке и пребываешь в шоке. В кино это показывают очень красиво, но на деле мне совсем не понравилось.
Я не помню, смотрела ли я на лампы, и бежал ли кто-то рядом со мной. Мне казалось, что меня поместили в огромную горячую ванну, и температура воды в ней доходит до предела терпимости. Еще немного - и я начну вариться заживо. Коридоры были нескончаемые, а боль никак не отступала. В итоге я провалилась в темноту, а проснулась от обжигающего жара на лбу.
Рука Руслана совсем не была горячей, мне просто так показалось. Поначалу меня позабавил его вид - никогда прежде он не смотрел на меня так, но потом боль вернулась, впрочем, не переходя опасной черты.
Я перевела взгляд и увидела Лизку. Она выглядела заплаканной, но заулыбалась, увидев, что я смотрю на нее.
-Привет, - проговорила она, пересаживаясь со стула на мою кровать.
"Храни небо Лизку", - подумала я. Как же я ее любила. Видимо, на улице было дождливо - рыжие волосы завились у висков, и Лиза собрала их в пучок. И даже такая - растрепанная, заплаканная, испуганная - она была настолько родной и милой, что я почувствовала, что все, наконец-то, в порядке.
Я не помню, ответила ли я ей что-то, но я попыталась улыбнуться. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Лиза мгновенно отвернулась, а потом прижала к губам мою ладошку.
-Ты хоть что-нибудь помнишь? - осторожно спросил Руслан.
Я перестала смотреть на Лизу и перевела взгляд на него. Пожалуй, настолько напуганным я вижу его впервые. Наверное, я смотрю слишком пристально - Руслан начинает улыбаться. Улыбается нервно, потом смеется так же.
-Ты до смерти меня напугала, - тихо говорит он. - Никогда больше так не делай.
-Ладно, - говорю я и пугаюсь собственного голоса. Губы двигаются настолько тяжело и больно, будто заросли за ночь коростой, и теперь она трескалась от каждого слова. Нестерпимо болит голова, я стараюсь как-то свыкнуться с этой болью, и она опускается ниже, стоило сдвинуть акцент внимания. Левая рука в гипсе, правая - перепачкана йодом настолько, что она кажется мне чужой.
-Не плачь, - говорю я, видя, как Лизка пытается не выдавать слезы, сжимая губы. - Все хорошо. Я давно сплю?
-Спишь - не очень, - отозвался Руслан. - Ты была в операционной. Само собой, сразу после операции никого не пускали, кроме родных.
Я не слушаю, что он говорит дальше. Думаю о том, насколько это глупо, ведь кто, если не Руслан с Лизкой - родные? Что это за скотское правило? Явно ведь, что родители в другом городе, и когда я проснусь мне нужен будет кто-то, чтобы не было так страшно. Что плохого может сделать неродной человек, оказавшись в твоей палате?
-Смотри, что мы тебе принесли, - голос Лизы вырывает меня из раздумий.
Я следую глазами за ее голосом и вижу цветы. Пытаюсь вспомнить их название и не могу. Они красивые, и Лизка кладет их мне на коленки. Пытаюсь потрогать их пальцами, но двигаться у меня тоже не получается.
-Ты - самое великолепное существо из всех, кого я знаю, - сообщаю я и чувствую, как в глазах начинает жечь.
Руслан растерянно смотрит то на меня, то на нее - догадываюсь, как ему не улыбается оказаться в одной палате с двумя плачущими девушками.
-В воду поставь, - говорит он Лизке.
Пока та двигается к двери в душевую, он провожает ее глазами, потом смотрит на меня. От его взгляда мне захотелось уснуть обратно. И почему я не догадалась прикинуться, что мне очень-очень плохо? Я абсолютно не умею вести себя так, как чувствую. Мне быстро становится неловко, и я пытаюсь сводить все к шутке.
-Это от Максима, - говорит он. - Прилетит, как только сможет. У них непогода, аэропорт закрыт.
Это совсем не то, что он хочет сказать. Я это знаю.
-Ритка, - серьезно произносит Руслан. - Ты же расскажешь мне, что случилось?
В глазах снова становится горячо, и я отвожу от него взгляд..
-Я попала под машину, ты же знаешь, - тихо бормочу я.
-Я не о том. Что она хотела от тебя?
Я пропускаю один выдох, задерживая дыхание. Все-то он знает, подлец.
У меня несколько аккаунтов в соц.сетях, и я в них года с 9-го, если не раньше. И у меня много друзей, с которыми мы дружим уже семьями, но мало кто знает, что у меня есть сестра. Женя. Разница в возрасте у нас всего год, и, по идее, наше родство могло бы стать дружбой, но моя сестра столкнулась с психическим расстройством.
Точнее сказать, мы не знаем, что именно с ней не так, но ее совсем никак нет в моей жизни. И для меня это - огромная незатягивающаяся рана.
Все детство я тянулась к ней с невыразимой силой, большую часть юности - хотела быть на нее похожей и ждала ее одобрения. Одобрения я не получала, а вот перелом носа и сломанные ребра - получала.
У нее был целый ряд маний, которые не давали жить спокойно ни ей, ни нам, и если мама смогла как-то сделать вид, что ничего не происходит, у меня это не получилось.
Жене казалось, что за ней следят, ей казалось, что все хотят ее надурить и обмануть, ей казалось, что у всех есть какая-то выгода в том, чтобы сделать ей плохо. И мы бесконечно слушали ее невероятные истории о том, как она снова вывела кого-то на чистую воду.
Страшно подумать, что чувствовала по этому поводу мама. Я знала, что чувствую я, и эти чувства диктовали мне бежать со всех ног подальше от сестры.
В последние годы уже Женя искала моего внимания и делала это не самыми приятными методами. В последний раз ей показалось, что я украла деньги с ее банковской карты. Как я смогла это сделать, живя в другом городе, я не знала. Объяснять ничего не хотела и не собиралась.
Когда она приехала в мой город, я напряглась. Наверное, чутье или что-то в этом роде, но избегать встречи было бесполезно, и это во многом было связано не со мной. Мне было жаль сестру.
Если я буду избегать ее - она тут же решит, что права, и тогда ей станет еще хуже, еще страшнее. И тогда, кто знает...
Мы очень сильно поругались на улице. Я не помню, как так случилось, что все это вылилось в конфликт с рукоприкладством, я даже не могу понять, была ли я сама виновата в этом. Мы кричали друг на друга, а потом она меня толкнула.
Я оказалась на проезжей части и прямо под колесами автомобиля.
Дальше я помню только тот самый чертов коридор.
-Ты же в курсе, что тебе придется говорить об этом? - спрашивает Руслан. -Не со мной, так с ментами. Не ради себя, так ради водителя, он-то явно не виноват.
Я это знаю, и это пугает меня больше всего.
-Куча людей видела, как она тебя толкнула под колеса.
-Я не помню, - упрямо произнесла я.
-Если она это сделала специально?
-Я не помню.
Повисла тишина.
-Не помнишь - и не надо, - сверкнув в сторону Руслана глазами, произнесла Лизка, водружая на окно банку с моим букетом.
Они сидят рядом и смотрят на меня, а мне вдруг становится очень тепло и спокойно. Что может быть страшного, если эти двое - рядом? Лизка - очень смешная. Видно, что она много плакала, и из-за этого ее глаза смотрят совсем по-детски. Будто волшебную пыльцу разбрасывает, ей богу: смотришь на нее - и забываешь, что тебя волновало минуту назад.
-Что-нибудь хочешь? Тебе можно есть? Может, надо что-то вкусненькое? - спрашивает она, не понимая, почему я так вопросительно ее изучаю.
Я мотаю головой, насколько могу.
-На сколько вас сюда пустили?
Ребята переглянулись.
-С четырех до шести - приемные часы, - отвечает Руслан.
-Если я засну, а время еще останется - вы посидите тут, ладно?
Лиза улыбнулась:
-Я уговорю, чтобы разрешили остаться и после шести. В конце концов, захотят меня выгнать - пусть попробуют.
Мне становится страшно, как только я представляю, что останусь в палате одна. Безумно хочется плакать, но здравый смысл подсказывает, что слезы не сделают ничего приятного с моим истерзанным лицом. На самом деле - мне еще повезло.
Вероятней всего, всю картину я смогу узнать только завтра, когда схлынут шок и остатки наркоза. Мне еще предстоит совершенно отвратительный разговор с мамой. С сестрой, скорее всего, тоже, и я не знаю, что надо говорить им обеим.
Я разглядываю свою руку, чувствуя на себе взгляд Руслана. Мне кажется, я ощущаю его боль, и от этого мне становится еще хуже.
Больше всего его убивает беспомощность. Будь у меня брат - он бы уже лежал в соседней палате, но Женя - девушка, и только это спасает ее.
Руслан любит решать проблемы кулаками, хоть и старается с этим бороться. Но можно ли назвать такую историю - проблемой?
-Тебе больно? - вдруг спрашивает он, и я кожей чувствую, что он до последнего не хотел спрашивать. Есть у нас такое правило.
Я качаю головой, чувствуя, как трещит голова.
Лиза смотрит на Руслана, сжимает его ладонь, а потом шепчет ему что-то на ухо. Руслан смотрит на нее, и я начинаю чувствовать себя лишней, хотя это они у меня в гостях.
-Рит, я..мы хотим тебе кое-что рассказать, - сообщает Лиза. и я понимаю, что у нее есть что-то, о чем молчать она не может даже в таких обстоятельствах. - Не знаю, уместно это и вовремя ли - но вдруг хорошие новости тебя взбодрят?
Я вся обратилась в слух. Боже, пускай она скажет то, что я хочу услышать! Если есть в этом мире хорошие новости, то только одна...
-Мы вчера подали заявление в ЗАГС! - торжественно объявляет Лизка.
О, да. Это именно та новость. Я закрываю глаза и чувствую, как соленые обжигающие слезы катятся по щекам. Не знаю почему, но мне кажется, что я рада больше, чем они сами. Огромный кусок теплого масла расплывался по моему горлу, покрывая его желтым мягким одеялком. Он дотянулся до грудной клетки и замер где-то там.
Я открываю глаза и вижу две пары перепуганных глаз.
-Ребята, - говорю я, улыбаясь и чувствуя, как натягивается разодранная асфальтом кожа на щеке. - Вы же самые счастливые на свете. И я теперь тоже.
Лизка смеется, облегченно выдыхая, а Руслан продолжает смотреть на меня с напряженной тревогой.
-А мы с тобой должны будем напиться, - говорю я ему.- Обязательно. Ты проставляешься, помнишь?
Он нехотя улыбается, вспомнив, как мы спорили года три назад, кто окажется в ЗАГСе раньше. Он проиграл.
-Непременно.
Всегда мечтала испытать это - когда тебя везут на каталке по коридору больницы, рядом бежит врач и кто-то из знакомых, а ты, тем временем, считаешь лампы на потолке и пребываешь в шоке. В кино это показывают очень красиво, но на деле мне совсем не понравилось.
Я не помню, смотрела ли я на лампы, и бежал ли кто-то рядом со мной. Мне казалось, что меня поместили в огромную горячую ванну, и температура воды в ней доходит до предела терпимости. Еще немного - и я начну вариться заживо. Коридоры были нескончаемые, а боль никак не отступала. В итоге я провалилась в темноту, а проснулась от обжигающего жара на лбу.
Рука Руслана совсем не была горячей, мне просто так показалось. Поначалу меня позабавил его вид - никогда прежде он не смотрел на меня так, но потом боль вернулась, впрочем, не переходя опасной черты.
Я перевела взгляд и увидела Лизку. Она выглядела заплаканной, но заулыбалась, увидев, что я смотрю на нее.
-Привет, - проговорила она, пересаживаясь со стула на мою кровать.
"Храни небо Лизку", - подумала я. Как же я ее любила. Видимо, на улице было дождливо - рыжие волосы завились у висков, и Лиза собрала их в пучок. И даже такая - растрепанная, заплаканная, испуганная - она была настолько родной и милой, что я почувствовала, что все, наконец-то, в порядке.
Я не помню, ответила ли я ей что-то, но я попыталась улыбнуться. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Лиза мгновенно отвернулась, а потом прижала к губам мою ладошку.
-Ты хоть что-нибудь помнишь? - осторожно спросил Руслан.
Я перестала смотреть на Лизу и перевела взгляд на него. Пожалуй, настолько напуганным я вижу его впервые. Наверное, я смотрю слишком пристально - Руслан начинает улыбаться. Улыбается нервно, потом смеется так же.
-Ты до смерти меня напугала, - тихо говорит он. - Никогда больше так не делай.
-Ладно, - говорю я и пугаюсь собственного голоса. Губы двигаются настолько тяжело и больно, будто заросли за ночь коростой, и теперь она трескалась от каждого слова. Нестерпимо болит голова, я стараюсь как-то свыкнуться с этой болью, и она опускается ниже, стоило сдвинуть акцент внимания. Левая рука в гипсе, правая - перепачкана йодом настолько, что она кажется мне чужой.
-Не плачь, - говорю я, видя, как Лизка пытается не выдавать слезы, сжимая губы. - Все хорошо. Я давно сплю?
-Спишь - не очень, - отозвался Руслан. - Ты была в операционной. Само собой, сразу после операции никого не пускали, кроме родных.
Я не слушаю, что он говорит дальше. Думаю о том, насколько это глупо, ведь кто, если не Руслан с Лизкой - родные? Что это за скотское правило? Явно ведь, что родители в другом городе, и когда я проснусь мне нужен будет кто-то, чтобы не было так страшно. Что плохого может сделать неродной человек, оказавшись в твоей палате?
-Смотри, что мы тебе принесли, - голос Лизы вырывает меня из раздумий.
Я следую глазами за ее голосом и вижу цветы. Пытаюсь вспомнить их название и не могу. Они красивые, и Лизка кладет их мне на коленки. Пытаюсь потрогать их пальцами, но двигаться у меня тоже не получается.
-Ты - самое великолепное существо из всех, кого я знаю, - сообщаю я и чувствую, как в глазах начинает жечь.
Руслан растерянно смотрит то на меня, то на нее - догадываюсь, как ему не улыбается оказаться в одной палате с двумя плачущими девушками.
-В воду поставь, - говорит он Лизке.
Пока та двигается к двери в душевую, он провожает ее глазами, потом смотрит на меня. От его взгляда мне захотелось уснуть обратно. И почему я не догадалась прикинуться, что мне очень-очень плохо? Я абсолютно не умею вести себя так, как чувствую. Мне быстро становится неловко, и я пытаюсь сводить все к шутке.
-Это от Максима, - говорит он. - Прилетит, как только сможет. У них непогода, аэропорт закрыт.
Это совсем не то, что он хочет сказать. Я это знаю.
-Ритка, - серьезно произносит Руслан. - Ты же расскажешь мне, что случилось?
В глазах снова становится горячо, и я отвожу от него взгляд..
-Я попала под машину, ты же знаешь, - тихо бормочу я.
-Я не о том. Что она хотела от тебя?
Я пропускаю один выдох, задерживая дыхание. Все-то он знает, подлец.
У меня несколько аккаунтов в соц.сетях, и я в них года с 9-го, если не раньше. И у меня много друзей, с которыми мы дружим уже семьями, но мало кто знает, что у меня есть сестра. Женя. Разница в возрасте у нас всего год, и, по идее, наше родство могло бы стать дружбой, но моя сестра столкнулась с психическим расстройством.
Точнее сказать, мы не знаем, что именно с ней не так, но ее совсем никак нет в моей жизни. И для меня это - огромная незатягивающаяся рана.
Все детство я тянулась к ней с невыразимой силой, большую часть юности - хотела быть на нее похожей и ждала ее одобрения. Одобрения я не получала, а вот перелом носа и сломанные ребра - получала.
У нее был целый ряд маний, которые не давали жить спокойно ни ей, ни нам, и если мама смогла как-то сделать вид, что ничего не происходит, у меня это не получилось.
Жене казалось, что за ней следят, ей казалось, что все хотят ее надурить и обмануть, ей казалось, что у всех есть какая-то выгода в том, чтобы сделать ей плохо. И мы бесконечно слушали ее невероятные истории о том, как она снова вывела кого-то на чистую воду.
Страшно подумать, что чувствовала по этому поводу мама. Я знала, что чувствую я, и эти чувства диктовали мне бежать со всех ног подальше от сестры.
В последние годы уже Женя искала моего внимания и делала это не самыми приятными методами. В последний раз ей показалось, что я украла деньги с ее банковской карты. Как я смогла это сделать, живя в другом городе, я не знала. Объяснять ничего не хотела и не собиралась.
Когда она приехала в мой город, я напряглась. Наверное, чутье или что-то в этом роде, но избегать встречи было бесполезно, и это во многом было связано не со мной. Мне было жаль сестру.
Если я буду избегать ее - она тут же решит, что права, и тогда ей станет еще хуже, еще страшнее. И тогда, кто знает...
Мы очень сильно поругались на улице. Я не помню, как так случилось, что все это вылилось в конфликт с рукоприкладством, я даже не могу понять, была ли я сама виновата в этом. Мы кричали друг на друга, а потом она меня толкнула.
Я оказалась на проезжей части и прямо под колесами автомобиля.
Дальше я помню только тот самый чертов коридор.
-Ты же в курсе, что тебе придется говорить об этом? - спрашивает Руслан. -Не со мной, так с ментами. Не ради себя, так ради водителя, он-то явно не виноват.
Я это знаю, и это пугает меня больше всего.
-Куча людей видела, как она тебя толкнула под колеса.
-Я не помню, - упрямо произнесла я.
-Если она это сделала специально?
-Я не помню.
Повисла тишина.
-Не помнишь - и не надо, - сверкнув в сторону Руслана глазами, произнесла Лизка, водружая на окно банку с моим букетом.
Они сидят рядом и смотрят на меня, а мне вдруг становится очень тепло и спокойно. Что может быть страшного, если эти двое - рядом? Лизка - очень смешная. Видно, что она много плакала, и из-за этого ее глаза смотрят совсем по-детски. Будто волшебную пыльцу разбрасывает, ей богу: смотришь на нее - и забываешь, что тебя волновало минуту назад.
-Что-нибудь хочешь? Тебе можно есть? Может, надо что-то вкусненькое? - спрашивает она, не понимая, почему я так вопросительно ее изучаю.
Я мотаю головой, насколько могу.
-На сколько вас сюда пустили?
Ребята переглянулись.
-С четырех до шести - приемные часы, - отвечает Руслан.
-Если я засну, а время еще останется - вы посидите тут, ладно?
Лиза улыбнулась:
-Я уговорю, чтобы разрешили остаться и после шести. В конце концов, захотят меня выгнать - пусть попробуют.
Мне становится страшно, как только я представляю, что останусь в палате одна. Безумно хочется плакать, но здравый смысл подсказывает, что слезы не сделают ничего приятного с моим истерзанным лицом. На самом деле - мне еще повезло.
Вероятней всего, всю картину я смогу узнать только завтра, когда схлынут шок и остатки наркоза. Мне еще предстоит совершенно отвратительный разговор с мамой. С сестрой, скорее всего, тоже, и я не знаю, что надо говорить им обеим.
Я разглядываю свою руку, чувствуя на себе взгляд Руслана. Мне кажется, я ощущаю его боль, и от этого мне становится еще хуже.
Больше всего его убивает беспомощность. Будь у меня брат - он бы уже лежал в соседней палате, но Женя - девушка, и только это спасает ее.
Руслан любит решать проблемы кулаками, хоть и старается с этим бороться. Но можно ли назвать такую историю - проблемой?
-Тебе больно? - вдруг спрашивает он, и я кожей чувствую, что он до последнего не хотел спрашивать. Есть у нас такое правило.
Я качаю головой, чувствуя, как трещит голова.
Лиза смотрит на Руслана, сжимает его ладонь, а потом шепчет ему что-то на ухо. Руслан смотрит на нее, и я начинаю чувствовать себя лишней, хотя это они у меня в гостях.
-Рит, я..мы хотим тебе кое-что рассказать, - сообщает Лиза. и я понимаю, что у нее есть что-то, о чем молчать она не может даже в таких обстоятельствах. - Не знаю, уместно это и вовремя ли - но вдруг хорошие новости тебя взбодрят?
Я вся обратилась в слух. Боже, пускай она скажет то, что я хочу услышать! Если есть в этом мире хорошие новости, то только одна...
-Мы вчера подали заявление в ЗАГС! - торжественно объявляет Лизка.
О, да. Это именно та новость. Я закрываю глаза и чувствую, как соленые обжигающие слезы катятся по щекам. Не знаю почему, но мне кажется, что я рада больше, чем они сами. Огромный кусок теплого масла расплывался по моему горлу, покрывая его желтым мягким одеялком. Он дотянулся до грудной клетки и замер где-то там.
Я открываю глаза и вижу две пары перепуганных глаз.
-Ребята, - говорю я, улыбаясь и чувствуя, как натягивается разодранная асфальтом кожа на щеке. - Вы же самые счастливые на свете. И я теперь тоже.
Лизка смеется, облегченно выдыхая, а Руслан продолжает смотреть на меня с напряженной тревогой.
-А мы с тобой должны будем напиться, - говорю я ему.- Обязательно. Ты проставляешься, помнишь?
Он нехотя улыбается, вспомнив, как мы спорили года три назад, кто окажется в ЗАГСе раньше. Он проиграл.
-Непременно.