30.07.20
Есть такая стадия опьянения, когда ты пьян уже настолько, что начинаешь понимать все с чудовищной ясностью и становишься совершенно трезвым.
Мы попали в эту стадию в четвертом часу утра, когда свадьба уже переставала быть бодрой и уходила в стадию душевных разговоров по углам. Ловила себя на мысли, что очень устала от запахов духов всех мастей, и очень ждала того момента, когда ночная прохлада сменится утренней свежестью. Обожаю, как горы пахнут перед рассветом - чем-то сладким, терпким и снежным.
Занятно, но от Руслана почти всегда пахнет горами, будто на его плечах всегда есть крошево древних скал. Во что бы он ни был одет, какой бы туалетной водой не пользовался - от него всегда пахнет тайгой.
Я знаю, что надо говорить. Если я не начну - он не закончит. Если мы не проговорим все снова вместе - всегда будет риск для маневра, и маневры эти моей нервной системе доставляют кучу неудобств. Честно сказать, она уже давно устала вывозить и все чаще ищет пути отхода.
-Я знаю, что вы с Вадькой говорили обо мне, - говорю я, надевая на плечи его пиджак. Пусть хотя бы так пахнет горами, раз уж рассвет не сильно торопится.
-Говорили, - обреченно кивает Руслан. - Не все так страшно, можешь не переживать.
-Я не переживаю. Нужна ясность. Кто, как не психиатр, может ее дать?
Руслан смотрит. Долго смотрит - так долго, что мне становится не по себе. И почему я решила, что Вадька на моей стороне? Когда я вообще видела его в последний раз?
-В общем, так. Вадька говорит, что я в тебя влюблен. Но не видит в этом ничего плохого. Хорошего, впрочем тоже.
-Но ведь мы оба знаем, что это неправда?
-Это правда, но дело в том, что это совершенно неосознанная херня. А еще - и это важно - проходящая. Такое состояние вызвано просто набором химических элементов крови, и это состояние закончится, как болезнь. Пока я не натворил совсем лютых дел, мы оба вполне сможем выбраться живыми. Понимаешь?
Я понимаю. Понимаю слишком хорошо, но почему-то легче не становится. В конце концов, что-то подобное я от него уже слышала.
-К счастью, мне достаточно лет, чтобы понимать, какую роль ты играешь в моей жизни, чтобы не похерить все то, что есть. И я знаю, что будет, если все снова начнется.
-Мы поссоримся из-за хуйни и проебем пару лет, ненавидя друг друга?- спрашиваю я.
-Не знаю, как у тебя, а у меня нет такого количества свободного времени.
-И какой итог? Что ты решил? И почему Вадька считает, что влюбляться - плохо?
-Потому что из-за влюбленности я творю дичь и мешаю тебе жить. А ты, как мой друг, не можешь послать меня и лавируешь. Что в этом хорошего?
-Ничего, - соглашаюсь. - А что делать?
Руслан улыбается, а меня прошибает внезапным холодным ветерком облегчения - я впервые вижу его спокойным за последние полгода. Мне даже кажется, что рассвет-таки наступил, и фонарики на балках беседки стали тусклее, чем небо над нашими головами.
-Есть несколько вариантов, - начинает Руслан, но я его не особо слышу.
Откидываюсь на спинку стула, кутаюсь крепче в его пиджак и затихаю, как в теплой ванной после возвращения с мороза. Вот сейчас он своим тихим и спокойным голосом расскажет, как мы выйдем из этой истории, я покиваю и сделаю так, как он скажет. И все, наконец, будет хорошо.
Всю жизнь я всегда могла рассчитывать на то, что Руслан знает, что именно нужно делать в любой ситуации. Эта история - вторая из тех, где он растерялся настолько, что потерял контроль над ситуацией. И первая, касающаяся меня.
Я молчу и киваю, соглашаясь с чем-то, чего и не слышу толком.
-Что, прости? - вдруг спрашивает он.
-А?
-Ты что-то сказала.
-Вовсе нет. Но я согласна с тем, что ты говорил. Прямо полностью.
-Значит, ты не против?
-Против чего?
Очевидно, что-то я все-таки прослушала. Руслан серьезен, и мне становится не по себе - видимо, происходило что-то критически важное. А я, дура, радовалась тому, что решать, наконец, не мне.
-Ты не против Сашки?
-Сашки?
Я ищу ее взглядом среди гостей. Она сидит не так далеко от нас - черное платье на тонких бретельках, которые едва не рвутся на ее острых плечах, растрепанные русые волосы и очень уставший грустный взгляд. несмотря на улыбку.
И как мне раньше это в голову не пришло?
-А можно влюбленность использовать? - спрашиваю я.
-О том и речь.
-Это Вадька так сказал?
-Ага.
Сашка оборачивается, почувствовав наши взгляды. Она смотрит на меня с вопросом, и я знаю, что она в курсе, что говорим мы о ней.
-Слушай, Сашка - отличная идея, - говорю я. - Но ты ведь знаешь про нее?
-Знаю что? - Руслан не смотрит на Сашку. Специально не смотрит.
-Знаешь, как она к тебе относится?
Молчит. Знает, конечно. Только дурак на нашей базе не в курсе, что Сашка влюблена в него, как кошка, с того самого момента, как он привез ее сюда. Но Руслан молчит, а я молчу специально, чтобы помучить его подольше. Я знаю, что он расколется. Невозможно скрывать так долго что-то от того, кто знает тебя почти двадцать лет. Руслан тоже понимает, чего я жду, но ему трудно заговорить.
Я знаю, чего он боится - он боится, что сорвется. Боится, что наш разговор - в кои-то веки похожий на дружеский - снова закончится пьянкой до беспамятства, а это не то, чего бы ему хотелось.
-Ты ведь знаешь, в чем дело, - сдается он и выглядит при этом совсем потерянно. Мне становится жаль его.
-Она похожа на Лизу, знаю. Но вдруг мы вообще, в принципе, западаем на одних и тех же людей? Да и похожи они только внешне, ну и...в каких-то мелочах.
Руслан смеется. Грустно смеется, но это лучше, чем его обычная реакция на слова о Лизе. В прошлый раз, когда я подняла тему о ней, были разбиты все чашки на столе рабочей кухни.
-Ты боишься, что будешь их сравнивать? - решаю я закрепить успех.
Руслан молчит, и теперь смотрит на Сашкину спину в упор. Смотрит так, будто от каждого его слова и каждой мысли вдруг зависит их будущее. Хотя...может, и правда зависит, кто ж знает.
-Я боюсь, что я сделаю ей больно - заставлю уйти с работы, буду контролировать каждый ее шаг. А с ней так нельзя.
-Ну, раз ты знаешь, на что способен - борись. Ты сильнее, чем думаешь.
Руслан смотрит на меня, как на дуру.
-Она работает на очень опасной работе. Как ты предлагаешь мне бороться со страхом ее потерять так же, как Лизку?
-Никак. Со страхом потерять меня, или Лешку, или Ромку ты как-то смирился. Тут ровно то же самое.
-Совсем нет.
-Да почему? Боже, вы даже еще не встречаетесь, а ты уже будто жениться собрался!
Руслан хотел сказать что-то резкое, но сдержался. Я всегда вижу эти его попытки по движению скул - когда-то они меня даже пугали.
Я пожимаю плечами. Пусть ворчит. Он вздыхает и произносит:
-Сашка не из тех девушек, с которыми встречаются. На таких сразу женятся и отдают таким все, что есть за душой.
Он смолкает и опускает голову. Может, смотрит время на часах, а может смутился.
Отчего-то мне становится очень хорошо от его слов. Пока он боится и не понимает, что принял сейчас одно из самых правильных решений в его жизни. Он пока боится и не знает, насколько здорово все сложится с Сашкой, если он осмелеет настолько, чтобы пустить ее в свою жизнь, пусть и разрешив причинять себе боль страхом возможной потери. Он не знает, а я знаю.
Мой дар - видеть, как двое пойдут дальше - срабатывает редко, но никогда не подводит. Сашка снова оборачивается и робко улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Сашка знает про мой дар, и хорошо. Пусть хоть кто-то из этих двоих будет уверен в хорошем исходе.
Сашка расцветает, видя мою улыбку, расцветает, и мне становится еще теплее. Не знаю, насколько это правда - насчет перекладывания влюбленности. Но если это так - надо будет послать Вадьке ящик вискаря. Солнце начинает подогревать небо где-то над хребтами Сарапихи, а над луговыми травами вокруг шатра и беседки стелется марево утреннего тумана.
-Руслан? - тихонько окликаю я. -Я тебя очень-очень люблю.
Он засмеялся.
-Я знаю. Если я скажу тебе то же самое, ты правильно меня поймешь?
-Правильно.
Кладу голову ему на плечо и прижимаюсь изо-всех сил.
-А еще я сберегу тебе Сашку.
-Как это? - спрашивает он.
-Я что-нибудь придумаю.